Если что и остается неколебимым в наше неспокойное время, так это завидная стабильность и предсказуемость в поведении нашего героя.
Тем не менее даже на фоне этой стабильности и предсказуемости история явного фаворита последнего общения с журналистами – Эгона Бара, похоже, бьет все рекорды. Полученные результаты получились тем более яркими, что история Бара была очевидной домашней заготовкой, подкреплявшейся неоднократным заглядыванием в заранее подготовленные справки и публичным чтением избранных оттуда цитат:
Вот часть интервью, в котором имя Э.Бара упоминается беспрецедентные 8 (восемь!) раз:
Знаете, я, естественно, встречаясь с немецкими журналистами, подумал, что мы так или иначе выйдем на ту проблему, которую Вы сейчас затронули, и взял из архива беседы того времени советского руководства, 90?го года, с некоторыми немецкими политиками, в том числе с господином Баром. Это никогда не публиковалось.
Вопрос: Это интервью?
В.Путин: Нет, это рабочие беседы немецких политиков Геншера, Коля, Бара с советским руководством: Горбачёвым, господином Фалиным, который, по?моему, тогда возглавлял международный отдел ЦК. Это никогда не было достоянием гласности. Вы будете первыми и ваши читатели, которые узнают про эту беседу 90?го года.
Смотрите, что говорит господин Эгон Бар: "Если при объединении Германии не сделать решающих шагов к преодолению раскола Европы на враждебные блоки, развитие может принять весьма неблагоприятный характер, обрекающий СССР на международную изоляцию". Это было сказано 26 июня 90-го года.
Господин Бар предлагал конкретные вещи. Он говорил о необходимости создания в центре Европы нового союза. Она не должна двигаться в НАТО. Вся Центральная Европа, включая Восточную Германию либо без неё, должна была бы объединиться в отдельный союз с участием и Советского Союза, и Соединённых Штатов.
И вот он говорит: "НАТО как организация, во всяком случае, её военные структуры не должны распространяться на Центральную Европу".
Понимаете, он был очень умный человек. Он видел в этом глубокий смысл, был убеждён в том, что нужно поменять формат абсолютно, уйти от времён "холодной войны". И мы этого ничего не сделали.
Вопрос: Он ещё приезжал в Москву?
В.Путин: Не знаю. Это был разговор от 27 февраля 1990 года. Это запись беседы между Фалиным со стороны Советского Союза, со стороны немецких политиков ? господин Эгон Бар и Фойгт.
Что произошло на самом деле? Произошло то, от чего предупреждал господин Бар...
И что дальше? Теперь мы обсуждаем кризисные ситуации.
А если бы сделали так, как предлагал старый умный немец, господин Эгон Бар, создали бы нечто новое, объединяющее Европу, и кризисов бы этих не было. Была бы другая ситуация, были бы свои проблемы. Может быть, они не приобрели бы такой остроты, понимаете?
Имеет смысл взглянуть на это интервью, последовательно отвечая на естественно возникающие при его чтении вопросы.
1. Когда произошло событие, о котором повествует рассказчик?
На этот вопрос автор дает два разных ответа:
Это было сказано 26 июня 90-го года.
Это был разговор от 27 февраля 1990 года.
При этом речь явно идет об одной и той же беседе, об одном и том же разговоре 1990 года:
Вы будете первыми и ваши читатели, которые узнают про эту беседу 90?го года.
Иными словами, рассказчик говорит о том, что это был один разговор, это была одна беседа, а затем дает две разные даты этой встречи.
И как прикажете это понимать?
2. А почему Эгон Бар возник именно сейчас?
Действительно, любопытно – интенсивные дискуссии с представителями Запада по вопросам внешней политики и безопасности идут, как минимум, с 2003 г., а уж со времени Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2007 г. – в особо жесткой форме. И почему же за эти 12 (или 9) лет ни разу не всплывало имя Э.Бара? И как получилось, что не было ни единого упоминания о его "замечательных предложениях", высказанных еще в 1990 г.? Почему?
Ответ, возможно, кроется в одной недавней детали биографии Э.Бара – 19 августа 2015 г., то есть мене пяти месяцев тому назад, он умер. И потому только теперь он уже не сможет ни возразить, ни скорректировать, ни пояснить ничего из того, что о нем может быть сказано сегодня.
А рабочие беседы немецких политиков,... как нам только что сообщили, никогда не публиковались. И они никогда не были достоянием гласности.
Так что можете верить нам на слово.
3. Если нет обнародованных документов, то были ли свидетели этого разговора? Кто, например, участвовал в указанном(ых) разговоре(ах) с советской стороны?
Упомянутый выше Горбачев в этом разговоре, похоже, как раз и не участвовал. Зато участвовали (кроме Фалина – о нем отдельно) неупомянутые в интервью "Бильду" министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе, ответственный за международную политику член политбюро Александр Яковлев, маршал Советского Союза Сергей Ахромеев.
Можно поинтересоваться: могут ли они прокомментировать рабочие беседы, которые никогда не были достоянием гласности?
Известно, где они сейчас.
Вот то-то и оно.
Так что свидетелей бесед(ы) с советской стороны (кроме Фалина) нет.
4. А были ли свидетели с немецкой стороны?
Да, были. Точнее – был. Он тут же нашелся и сразу же дал интервью: Карстен Фойгт: о чем Путин не рассказал в интервью Bild.
Как видим, "случайно" проявленная "забота об отсутствии ненужных свидетелей" оказалась вовсе не напрасной.
5. Что можно сказать об этом немецком свидетеле?
Из интервью узнаем: Это запись беседы между Фалиным со стороны Советского Союза, со стороны немецких политиков ? господин Эгон Бар и Фойгт.
Обратили внимание?
С одной стороны – уважительное "господин" с указанием его первого имени – "господин Эгон Бар", а с другой – просто "Фойгт".
Почему же? Кто этот "Фойгт"?
Однако Фойгт этот – не совсем "простой". В 1983-98 гг. в течение 15 лет и, следовательно, в том числе и в 1990 г., во время приезда в СССР вместе с Э.Баром, он был депутатом бундестага и бессменным споуксменом СДПГ по вопросам внешней политики.
6. А почему же тогда в изложении рассказчика он оказался "просто" Фойгтом, в то время как его напарник – "господином Эгоном Баром"?
Дело, очевидно, в том, что у Фойгта была другая точка зрения.
Карстен Фойгт: Эгон Бар тогда выступал против полноценного членства объединенной Германии в НАТО. Я придерживался другой точки зрения и тогда ему возразил. ...поcле многочисленных бесед с советскими и американскими представителями, я пришел к выводу, что членство объединенной Германии в НАТО возможно и имеет смысл. Расширение НАТО на восток – другая тема. Я выступал за такое расширение, но связанное с тесным сотрудничеством с Советским Союзом и позднее – с Россией.
Вот оно, оказывается, как...
В 1990 г. Эгон Бар был директором Института исследования проблем мира Гамбургского университета, а Карстен Фойгт – спикером партии (СДПГ) по вопросам внешней политики. Кажется, понятно, кто из них двоих обладал бОльшим административным ресурсом в партийной делегации германских социал-демократов.
К тому же Фойгт подтвердил это еще и косвенно, сообщив о своих возражениях Э.Бару по принципиальному вопросу, находившимся в центре переговоров.
Плохо себя представляю возражения члена делегации его руководителю во время международных переговоров в присутствии иностранцев. Зато легко – возражения руководителя делегации его члену.
К тому же Фойгт подтвердил это еще и косвенно, сообщив о своих возражениях Э.Бару по принципиальному вопросу, находившимся в центре переговоров.
Плохо себя представляю возражения члена делегации его руководителю во время международных переговоров в присутствии иностранцев. Зато легко – возражения руководителя делегации его члену.
Вот оказывается, как оно было: член делегации, выступавший против членства Германии в НАТО (и, очевидно, против партийной линии), в предложенном публике рассказе оказался "господином Эгоном Баром", а руководитель делегации, отстаивавший партийную позицию – "просто" Фойгтом.
8. Каков же был статус этой немецкой делегации, приехавшей в СССР?
Это была партийная делегация СДПГ, находившйся тогда в оппозиции к федеральному правительству Германии, сформированному ХДС-ХСС (Г.Коль – Г.Геншер).
Улавливаете специфичность ситуации, предложенной публике в интервью?
Член СДПГ – партии, находившейся в оппозиции федеральному правительству, во время бесед с советскими представителями, не носивших характера межгосударственных переговоров, высказал свою личную точку зрения, не совпадавшую с партийной линией, и тут же от руководителя своей делегации получил возражения.
И насколько серьезно должны были отнестись слушатели к частной точки зрения одного из оппозиционеров?
9. Каким же было отношение советской стороны к этой частной точке зрения?
Ответ на этот вопрос дает К.Фойгт:
Эгон Бар тогда выступал против полноценного членства объединенной Германии в НАТО. Я придерживался другой точки зрения и тогда ему возразил.Интересно то, о чем Путин не упоминает. 27 и 28 февраля 1990 года в Москве состоялись беседы не только с Фалиным, который разделял мнение Бара, но и с советским министром иностранных дел Эдуардом Шеварднадзе, ответственным за международную политику членом политбюро Александром Яковлевым и маршалом Советского Союза Сергеем Ахромеевым. На всех этих встречах Бар также озвучил свои представления. Любопытно, что ни один из советских собеседников, за исключением Фалина, на них не отреагировал. Для меня тогда это было знаком, что в советском руководстве не было непреодолимо зафиксированной позиции против членства объединенной Германии в НАТО.
Итак, директор частного института, член партийной делегации СДПГ, находившейся в оппозиции федеральному правительству Германии, во время бесед с советскими представителями, не носившими характера межгосударственных переговоров, высказал свою личную точку зрения, не совпадавшую с партийной линией, тут же от руководителя своей делегации получил возражения, при этом не нашел никакой поддержки и у своих советских собеседников (за исключением Фалина, имевшего среди участников с советской стороны наиболее низкий политический и администратвный статус).
И как, прикажете, к такому предложению Бара надо было тогда относиться?
10. Пикантность этой истории.
Пикантности этой истории придает факт ее выуживания из неопубликованных "рабочих бесед", так и не "ставших достоянием гласности", почти через 26 лет после того, как произошла сама эта история.
Представьте себе для сравнения такую историю. Например, накануне Ялтинской конференции 1945 года происходит неофициальная встреча членов Республиканской партии США (находившейся тогда в оппозиции к Ф.Рузвельту) с, допустим, представителями СССР, во время которой один из американцев, руководитель частного исследовательского института, высказывает предложение, не нашедшее поддержки ни у своих коллег по партийной группе, ни у официальных представителей правительства США, ни у советских партнеров, с которыми ведутся переговоры о характере послевоенного устройства Европы.
Затем, почти 26 лет спустя, в ходе подготовки к заключению, допустим, Четырехстороннего соглашения по Западному Берлину 1971 г. Л.Брежнев достает из папочки справку на пару страниц и начинает оглашать из "неопубликованных рабочих материалов" "неофициальных бесед" 1945 г. цитаты этого американского республиканца, за пять месяцев до этого дня к несчастью ушедшего из жизни, предлагавшего тогда создать иную по сравнению с созданной и существующей четверть века Ялтинской системой международных отношений.
Вот, скажите, какими глазами в мире посмотрели бы в этом случае на Брежнева?
И что бы о нем подумали?
11. Особая пикантность этой истории.
Особой пикантности этой истории придают вот эти, выше уже процитированные вопрос и ответ:
Вопрос: Он ещё приезжал в Москву?
В.Путин: Не знаю.
Нет никаких проблем выяснить, приезжал ли Э.Бар еще в Москву.
Оказывается, приезжал. Например, 19 августа 2009 года. И даже делал публичные выступления. Вместе с Е.Примаковым, Ю.Пивоваровым и неизменным В.Фалиным.
То есть ничего из того, что предлагал патриарх европейской политики, не было принято, шантаж этого очень умного человека полностью провалился, и тогда старый умный немец спокойно приехал в Москву выступить с докладом об успехах международной системы, против которой он интриговал два десятилетия тому назад.
Что, собственно, и показало, насколько несерьезными были и его объявленный тогда т.н. "шантаж" и его собственное отношение к этому "шантажу". В отличие от...
То есть, продолжая аналогию с воображаемым американским республиканцем, теперь еще выяснилось, что задолго до ухода из жизни тот таки успел отказаться от своего т.н. "шантажа", и публично одобрить систему, против которой выступал до того.
И вот, скажите, с такими, с позволения сказать, "аргументами" они еще и решаются выходить на суд мировой общественности???
12. Особая-особая пикантность этой истории.
Особой-особой пикантности этой истории добавляют несколько характеристик патриарха европейской политики, очень умного человека и старого умного немца, легко находимые на просторах интернета:
Фалин отметил, что в то время "имелись разные модели объединения Германия и тем самым ликвидации раскола Европы и мира на два лагеря". По его словам, советская интерпретация, "очень близкие мысли" на счет которой высказывали Эгон Бар (депутат бундестага, "архитектор" внешней политики ФРГ)...
Весьма эффективными оказались личные контакты посла СССР в ФРГ В.М.Фалина с Эгоном Баром, одним из ближайших сотрудников канцлера Вилли Брандта...
Я не буду излагать ход этой блестящей длительной операции, продолжавшейся до 1982 года, когда Андропов перешел из КГБ в ЦК КПСС. Отмечу главное в ней – эта неформальная секретная связь между руководителями в Москве и Бонне, возможно, сказалась на истории всего XX века, поскольку весьма ускорила позитивные процессы в Европе, приведшие к некоторому примирению между Россией и Германией, нормализации отношений между Западом и Востоком. Обо всей этой истории генерал Кеворков издал в Москве в 1997 году интересную и с большим юмором написанную книгу под названием "Тайный канал".
В ней он рассказывает, как советскому руководству удалось выйти через него на контакты с канцлером ФРГ Вилли Брандтом. Вилли Брандт и руководство социал-либеральной правящей коалиции в Западной Германии поручили всю конкретную работу по организации тайных связей с Москвой одному из самых ярких политиков международной социал-демократии Эгону Бару, бывшему в те времена статс-секретарем ведомства федерального канцлера... (источник).
Кеворков вспоминает о своем разговоре по "вертушке" из Берлина с Андроповым, который поинтересовался у генерала, не собираются ли социал-демократы привлечь на свою сторону, тоже за плату, хотя бы пару депутатов от оппозиции.
Накануне этого разговора Вячеслав как раз имел беседу об этой ситуации с Эгоном Баром и задал ему такой же вопрос. Статс-секретарь ответил ему, что у социал-демократов нет таких денег, чтобы перекупать депутатов от оппозиции, а потому нет и соблазна прибегать к такому методу. Вероятно, цена депутатского голоса была действительно весьма велика. В СМИ Западной Германии назывались ее минимальные и максимальные величины – от 50 тысяч марок до полумиллиона. Скорее всего, она приближалась действительно к верхней шкале предположений.
И тут председатель КГБ, будучи московской стороной тайного канала, приступил к решительным действиям. Глава управления КГБ в Восточном Берлине генерал Иван Фадейкин вручил Кеворкову по поручению Андропова портфель с миллионом немецких марок для передачи его социал-демократам. Но Эгон Бар ушел на этот раз от контакта с Вячеславом, очевидно уловив финансовую подоплеку желания Кеворкова встретиться с ним...
Похожее мнение высказывает и немец Эгон Бар. Именно он своими спекулятивными и идеально повторяющими линию антиприбалтийской пропаганды речами и заинтересовал меня больше всех. Так кто же этот таинственный Э. Бар?
Это Эгон Карл Хейнз Бар, человек с большим жизненным опытом, служивший и в вермахте, и в правительстве канцлера Германии Вилли Брандта, а также поддерживавший тесные связи с КГБ. Этот активный организатор Новой Восточной политики, как только была подавлена "Пражская весна", в 1969 году предложил свою помощь Андропову. Российский диссидент, вынужденный эмигрант Владимир Буковский утверждает, что Эгон Бар – старый коллаборационист КПСС, сотрудничавший с руководством СССР, используя каналы КГБ. Во время работы в российском Конституционном суде Буковский смог получить доказывающие этот факт документы. Так что это старый "деловой" партнёр КПСС и КГБ.
Кроме того, В. Буковский обнаружил и ещё один след этого "немецкого друга" – когда было совершено убийство Д. Дудаева, фонд Э.Бара и его старого партнёра по КПСС Валентина Фалина (в момент распада СССР он был руководителем международного отдела ЦК КПСС) за какие-то заслуги выплатил премию в два миллиона долларов секретарю Совета Безопасности Российской Федерации генералу Александру Лебедю.
Эти деньги предназначались для оплаты выкраденной в США специальной аппаратуры наведения ракеты по излучению спутникового телефона. Упомянутый фонд Фалина – Бара находится в Германии, а деньги фонда – это деньги КПСС. Так что прошлое неотделимо от настоящего, а эксперт по германской внешней политике Э. Бар и дальше последовательно используется спецслужбами России.
В.Фалин – в 1971-78 гг. – Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в ФРГ; в 1978-82 гг. – первый заместитель заведующего Отделом международной информации ЦК КПСС; с 1986 г. – председатель правления агентства печати "Новости" (АПН); в 1989-91 гг. – заведующий Международным отделом ЦК КПСС; в 1990-91 гг. – секретарь ЦК КПСС; с 1992 г. переехал в Германию, где по приглашению известного немецкого политика Эгона Бара работал профессором истории в Институте изучения проблем мира и безопасности (нем. Institut für Friedensforschung und Sicherheitspolitik) при Гамбургском университете.
Э.Бар: Я не могу помешать России думать о влиянии в рамках того, что она называет или называла "ближним зарубежьем". Я не могу помешать Америке мечтать о демократизации Ближнего Востока. Хотя у Америки меньше прав присутствовать там, чем у России на территории бывшего Восточного блока.
Ради ослабления напряжения в конфликте с Россией вокруг Украины немецкий политик времен холодной войны, социал-демократ Эгон Бар (Egon Bahr) считает целесообразным принять как данность аннексию Крыма Россией...
При этом Эгон Бар подчеркнул, что он, как и в случае с ГДР, ни в коей мере не выступает за международное признание аннексии Крыма. "Но считаться с этим следует. Это был бы, если хотите, маленький пункт, который можно легко выполнить", – отметил политик, бывший при канцлере Вилли Брандте (Willy Brandt) уполномоченным по восточной политике, передает агентство dpa.
Как отметил председатель СДПГ, вице-канцлер и министр экономики и энергетики ФРГ Зигмар Габриэль, Бар был великим социал-демократом и европейцем. "Немецкие социал-демократы и многие люди в Германии и Европе опечалены уходом этого мужественного, справедливого и великого социал-демократа, архитектора немецкого единства, политика свободы и истинного европейца", – написал Габриэль на своей странице в Facebook.
Позволю задать последний, очевидно, риторический вопрос:
В публичном пространстве у них имеются только такие аргументы?
Кто вы, мистер Барр: как Путин придумал себе "союзника", - Илларионов
4/
5
Oleh
Blondy Blond